Дарья Гоголева — юрист, совладелица «Агентства недвижимости Ирины Мурзиной» и блогер с аудиторией более 80 тысяч человек в «Инстаграме». В 2012 году она выпустилась из РАНХиГС при Президенте РФ с красным дипломом и начала строить карьеру: работала в правительстве Москвы и нескольких крупных компаниях, но ушла в свободное плавание. Сегодня Дарья — автор и организатор онлайн-курсов для юристов. Именно это сделало ее миллионером.
Специально для miranna Дарья рассказала о том, когда пора запускать свое дело, почему нельзя терпеть сексизм на работе и как блогеры вдохновляют женщин жить по-новому.
— Дарья, вы сегодня транслируете образ максимально уверенной в себе личности. Так было всегда или пришлось побороться за чувство самоценности?
— Основа для самоценности у меня была — благодаря маме. Она никогда меня не осуждала и не давала пустых советов. И абсолютно все мои начинания поддерживала, а когда была возможность — помогала финансово.
Но сложности с самооценкой были: сначала я столкнулась с буллингом в школе, а потом с сексизмом на работе.
Поэтому в двадцать семь лет я обратилась к психологу и уже четыре года в терапии. Как раз с помощью психолога, рефлексии, блога — он тоже имеет терапевтический эффект — я стала такой, какая я есть сегодня. Проработала детские страхи, комплексы, травмы, синдром самозванца. Самооценка стала адекватной. И все те вещи, которые мешали мне чувствовать себя личностью, профессионалом, женщиной, — ушли.
— В свое время вы переехали в Москву из Липецка и взяли кредит, чтобы получить высшее образование. Не пришлось пожалеть об этом решении?
— Нет, ни разу не пожалела. Надо сказать, что изначально мы с родителями жили в Питере, уже потом в Липецк переехали. И я об этом очень сожалела: уровень жизни, коммуникаций в маленьком городе был гораздо ниже. Педагоги тоже были специфическими — и школу я очень не любила. В пятнадцать лет я поняла, что единственный шанс выбраться из этого гадюшника — хорошее образование. Это мой социальный лифт.
Я понимала, что, если я попаду в окружение с другим мышлением и стану хорошим специалистом, мне предложат достойную работу. И я останусь в Москве. Поэтому сомнений в том, что нужно взять кредит, не было — родители в тот момент мне помочь не могли. Учеба стала моим билетом в жизнь.
— Насколько в принципе важно высшее образование для самореализации?
— На мой взгляд, осталось буквально несколько профессий, для которых нужна и важна вышка. Моя — одна из таких.
Именно поэтому я не разочарована в том, что отдала образованию много времени и сил. Например, моим преподавателем, человеком, который предложил пойти в аспирантуру, был Дмитрий Вадимович Дождев — очень крутой ученый, цивилист, специалист по римскому праву. И сейчас, когда я общаюсь с топовыми российскими юристами — Андреем Егоровым, Романом Бевзенко, Олегом Зайцевым, — я понимаю, что для них этот факт — знак качества. Еще в годы учебы я получила премию как лучший студент от Сергея Нарышкина (российский политик, в 2008–2011 годы — руководитель администрации президента РФ. — Прим. ред.), съездила в Кремль — это тоже были определенные преимущества.
Как только я закончила академию, мне предложили выйти на работу в правительство Москвы. Это было круто. И зарплату мне предлагали шестьдесят тысяч — на тот момент никто из выпускников не получал больше.
— А знаете, часто говорят, что в бизнесе троечники уделывают отличников. Это правда, по-вашему?
— Я с этой мыслью полностью согласна. Хотя бы потому, что в школе сама была троечницей (смеется). Потом, в академии, стала отличницей. И как раз то, что я в школе была достаточно свободной, помогло мне в получении институтских знаний: я не мучилась угрызениями совести, игнорируя предметы, которые уже устарели и не несли для меня пользы.
Бывает, что отличники слишком сильно заточены на одобрение, они хорошие исполнители, которые четко следуют всем правилам и инструкциям. У троечников же есть гибкость, умение лавировать и отсекать ненужное, здоровое недоверие к некоторым авторитетам.
— Через определенное время вы ушли из найма. Можете поделиться опытом — как вы это сделали, с каким бэкграундом, с какой подушкой безопасности?
— Я редко привожу в пример свою историю, потому что это была шоковая терапия. Я просто пришла к выгоранию, проигнорировала красные флаги в компании, где тогда работала. У меня не было ни финансовой подушки, ни личного бренда, ни кейсов — ничего, что нужно для выхода из найма. Была только адская злость, хард скилс и неудовлетворенность собой и происходящим. Я была в институте лучшей студенткой, у меня была классная работа на старте — в какой момент что-то пошло не так? Почему я осталась с зарплатой семьдесят три тысячи, когда начала с шестидесяти? И как получилось, что я нахожусь в коллективе, где никто меня не ценит?
Я тогда занималась общей работой, у меня были судебные дела, но чего-то, что бы я вела прямо самостоятельно, — не было. Перед тем как уйти, я работала в тандеме с человеком, который ездил в суд, выступал, доносил мою позицию — а я собирала документацию, занималась аналитикой. Я думала, что его и мой вклад в общее дело равноценен. Но то, как наш руководитель относился к этому… Я взорвалась, когда мне сообщили, что я паразитирую на своем партнере. Уже на следующий рабочий день я сказала, что увольняюсь.
Все эти годы я повышала квалификацию и знала, что мои хард скилс отличные. Мне нужно было нарастить софт скилс, начать больше говорить, выступать, вести переговоры. И я поверила в себя, в то, что мне хватит сил быстро нарастить эти навыки и уйти в свободное плавание.
— Вы открыто говорите о том, что сталкивались в найме с сексизмом. Можете подробнее об этом рассказать?
— Да, и в личностных отношениях, и в финансовых вопросах. Например, с самого начала карьеры я стремилась к публичным выступлениям. И однажды мне удалось выступить на конференции The Moscow Times. Через некоторое время организаторы мне перезвонили и пригласили снова. Но, поскольку я была на конференции как представительница компании, босс сказал, что нет, нельзя. Нужно отдать право выступить мужчине — моему непосредственному руководителю. Он лучше повлияет на репутацию компании, более полно раскроет тему.
Еще была история про обучение. Мне надо было повысить квалификацию по судебной работе, я нашла курсы, подала руководству своего департамента всю информацию, чтобы получить на это бюджет. Но начальство ответило, что обучение актуальнее для моего непосредственного руководителя, мужчины. Ему сказали: «Ты иди, ты возглавляешь отдел, тебе эти знания нужнее». Правда, желания учиться у него не было, поэтому на обучение все равно пошла я (улыбается).
Ну и, наконец, была история про заработную плату. У меня был молодой коллега, который недавно женился, и выяснилось, что зарплату повысят именно ему, а не мне, несмотря на мои достижения. Потому что он мужчина и ему нужно кормить семью.
Всё это было просто за пределами добра и зла.
— И как с этим бороться, по-вашему?
— Я решила сделать эти кейсы публичными, называла имя дискриминировавшего меня руководителя в Clubhouse. Но институт репутации в России работает своеобразно. У нас обсуждение сексизма преломляется таким образом, что мужчине оно вообще не вредит, зато тебя начинают воспринимать как слабую женщину, которая ноет и жалуется. Кстати, журналист, который модерировал одну из дискуссий в Clubhouse с моим участием, в итоге взял у того самого руководителя интервью на тему личного бренда. Видимо, я ему подсказала героя.
— Что делать молодой специалистке, которая столкнулась с сексизмом в компании, но при этом не готова делать свою историю публичной? Тем более что это, как следует из вашей истории, далеко не всегда работает.
— Я вижу выход только в том, чтобы уволиться. Если руководитель — сексист, если он не дает тебе двигаться по карьерной лестнице, ты ничего не сделаешь с этим. Самое большее — минимизируешь вред и токсичное влияние, если прокачаешься у психолога. Но это лишь временные меры, чтобы сохранить здоровье и самооценку.
А дальше нужно искать классную компанию и команду, в которой можно расти и учиться. Или работать на себя, если есть склонность к этому.
— А что нужно учесть, если ты действительно хочешь начать свое дело и не вернуться через полгода в офис с позором?
— Вообще я уверена, что работа в найме — это необходимый этап пути, и постоянно говорю об этом своим ученикам. Не должно быть на самом старте своего дела. Ты пока ничего не умеешь и можешь создать только узкопрофильную компашку с низким уровнем сервиса.
Для начала поучись у профессионалов, получи комплексное представление о том, как устроен бизнес, о том, как должна быть организована работа сотрудников и каким должен быть сервис, как регулируются конфликты. Все-таки команда тебя всегда прикроет, поможет — а вот когда ты поймешь, что можешь справляться без команды, что у тебя уже есть личные кейсы, которые не стыдно показывать (а в идеале — личный бренд), можно и в самостоятельное плавание.
Вот тогда, кстати, и станет ясно: ты реально крутая специалистка и у тебя есть потенциал, который раньше тебе не давали раскрыть, или это были твои иллюзии.
— Одновременно с выходом из найма вы запустили блог — и это здорово помогло. Можете подробнее рассказать об этом?
— Да, я понимала, что в «Инстаграме» есть бизнес- и финансовый потенциал. И что это единственная возможность перепрыгнуть из статуса способной девочки-юриста в статус юриста с именем, которую все знают. Поэтому относилась к блогу серьезно, и, хотя у меня была плотная практика в судах, вела его каждый день. И деньги, которые зарабатывала в юриспруденции, тоже вкладывала в его продвижение. Честно скажу, первые полгода были просто адски тяжелыми. Но зато я смогла собрать аудиторию более чем в сто двадцать тысяч человек (сейчас она уменьшилась) — и успешно реализовать идею с запуском обучения.
— Но вы же понимаете, что эта ниша сейчас стала очень привлекательной, миллионные запуски хотят все — не только люди с достойным уровнем образования и компетенциями. Как понять, что перед тобой инфоцыган, которому не нужно отдавать свои деньги?
— Я про инфоцыган знаю примерно столько же, сколько и мои хейтеры. В своем окружении я таких не наблюдаю.
Но попробуем порассуждать. В моем понимании, инфоцыган — это тот, кто, не обладая достаточными компетенциями, обещает золотые горы. И обещание это не выполняет.
И, на мой взгляд, к таким вот инфоцыганам попадают люди определенного толка, склонные к такому же аферистическому мышлению. Они хотят халявы и быстрых денег без приложения усилий. Одни обещают сто миллионов за день, другие только об этом и мечтают — и между ними случается прекрасный мэтч.
Те, кто понимают, что для результата нужно включать мозг, учиться и работать, на такое не ведутся. И проверяют, насколько реальны обещания наставника. В моем случае всё просто: я обещаю, что мои ученики после курса научатся готовить юридические документы, писать обращения и жалобы, выступать в судах, адекватно оценивать свои услуги… Всё это они получают, и это легко проверить.
— Но хейт, судя по комментариям, которые есть у вас в «Инстаграме», всё равно прилетает...
— Я понимаю, что для многих я заработала свои двенадцать миллионов как по волшебству…
— Как котик в меме «Вжух».
— Да-да. Все видят результат — уровень жизни растет, — но не понимают, за счет чего это происходит. Причинно-следственная связь не складывается, и кажется, что здесь какой-то обман. Это вызывает раздражение и кучу негативных чувств. Я всё понимаю.
Поэтому стараюсь объяснять ценообразование, показать все этапы работы и результаты учеников.
— Кстати, про этапы работы. А можете рассказать подробнее про изнанку запусков? Например, сколько человек стоит за курсами Дарьи Гоголевой?
— В моей команде двадцать человек, и она постоянно разрастается. И работаем мы очень много. Я делаю основной контент — материалы для уроков, и эту часть никому не делегирую. Но у нас много кураторов и технических специалистов, которые вместе со мной работают практически в нон-стоп-режиме на протяжении четырех месяцев. Так что это только кажется: пост опубликовала — и миллионы на голову свалились…
— Эти самые миллионы многих беспокоят, как понимаете. В том числе и представительниц важных, помогающих профессий. Которые смотрят на вас и думают: «Блин, девушка столько зарабатывает, а я как дура — сижу за копейки физиотерапевтом для особенных детей. Надо и мне в инфобизнес уйти». Вы не видите в этом проблемы?
— Нет, не вижу, ведь одно другому не мешает. В инфобизнесе ты не отказываешься от профессии. Ты просто упаковываешь свою экспертность — и продаешь ее.
Если взять ваш пример: ты остаешься классным терапевтом, но об этом узнают тысячи людей. Теперь они могут получить твою помощь. А еще тысяча людей может научиться у тебя мастерству — и помогать другим.
— И что для этого необходимо?
— Развивать личный бренд. Аудитория ведь привязывается не только к твоей экспертности, но и к твоей личности. Тогда появляется лояльность, тогда тебе доверяют. И ты говоришь: «Вот, я эксперт, я упаковала свои знания, которые я не могу выдавать бесплатно, потому что они глубокие и проработанные» — и аудитория этому рада. Готово, делайте запуск. (Улыбается.)
— А почему некоторые «личные бренды» выглядят так неубедительно? Как будто люди пишут посты по скриптам и просто постят красивые студийные фото?
— В этом случае одно из двух: либо нет экспертности, либо нет личности. Вместо этого — имитация. Ведь формула бренда проста: личность + экспертность, умноженная на количество людей, которые тебя знают. Если будет только личность, продаж не случится — ты ничего не знаешь и не можешь дать аудитории. Если только экспертность — тебя будут воспринимать как «Википедию», автор которой никому не интересен.
— Нельзя обойтись без этого вопроса: можете рассказать про первый свой миллион и про то, что почувствовали, заработав его?
— Кстати, первый миллион я не на курсах заработала. Это был мой гонорар как юриста. И я его очень ждала. Но всё никак не могла получить. На каком-то этапе я поняла, что сделала всё, чтобы он пришел, — и процесс судебный прошел, и документы на исполнение в банк подали… Но миллиона всё нет.
Я поговорила с психологом, и мы пришли к тому, что у меня был огромный страх потери. Для меня этот миллион был какой-то сверхзначимостью наделен, и я боялась, что с ним что-то произойдет. Украдут с карточки, например.
И когда мы этот страх раскулачивания проработали, миллион пришел — буквально через два дня. Это было очень приятное чувство внутреннего финансового расширения. Отпраздновала, что я молодец, покупкой сумки Gucci (улыбается).
— Дарья, раз уж вы про сумку упомянули. Ваш образ в «Инстаграме» претерпел изменения. Теперь в нем гораздо больше дерзости, сексуальности, денег — в том числе. Почему такие трансформации произошли и на пользу ли они вам как юристу?
— Точно не во вред. Это моя эволюция. Раньше я была более зажатой стереотипными представлениями о том, каким должен быть юрист. А также собственными убеждениями о том, какой должна быть хорошая девочка, — это была моя стратегия выживания. И она в какой-то момент приросла ко мне. А когда я поняла: всё, я выжила, я всё могу сама — начала показывать свой реальный темперамент и характер. Что я могу быть как приветливой и приятной, так и грубой, жесткой. И черный юмор люблю! (Смеется.)
— Но многие героини нашего времени продолжают строить идеальный образ: и красивая, и успешная, и всё успеваю, и жена, и мама, и матом не ругаюсь, и йога… Ну, вы понимаете. Почему так?
— Это просто продукт патриархального общества, который говорит тебе: ты должна быть хорошей, воспитанной, вежливой, милой, ухоженной девочкой. Be a lady, they said (Дарья цитирует текст из одноименного ролика, посвященного стереотипам о женщинах, который в 2020 году выпустил журнал Girls Girls Girls. — Прим. ред.). Тебя примут, только если ты заслужишь это. Если будешь хорошей для всех.
Но когда ты чувствуешь реальные достижения, понимаешь, кто ты, какой у тебя боевой характер, это перестает работать. Ты говоришь себе: всё, ребята, я больше вам не подчиняюсь.
— Вы поддерживаете идеи феминизма и часто транслируете их в блоге. Иногда в ответ на такие посты прилетает вот это традиционное: «А чем вы, феминистки, вообще занимаетесь, кроме демагогии?». У вас такое бывает?
— Уже гораздо реже прилетает, потому что аудитория поняла, что я могу агрессивно ответить. Мужчины вообще боятся заходить на это минное поле, а вот с женщинами бывает трудно. Потому что мне очень хочется донести до них свою позицию. Но как бы я ни ратовала за самореализацию, за то, что нужно быть самостоятельными и зарабатывать любимым делом, а мужчина и личная жизнь приложатся (ну, или не приложатся — вообще не беда), это не работает… Одна моя ученица, когда уже много всего было пройдено, спросила на выпускном курсе: «А можно я с мужем приду?» Я подумала: «А в суд ты тоже с мужем пойдешь?»
Я вижу, что для многих женщин отношения и семья всегда будут на первом плане, иного они признавать не хотят. А патриархальное мышление, экономическая зависимость, ощущение, что ты без мужа никто, слабая и никчемная, — причины того, что женщины терпят к себе отношение, на которое нельзя соглашаться. Например, домашнее насилие.
— Как вы думаете, нынешний проект закона о домашнем насилии способен серьезно поменять ситуацию? Или это скорее волевой шаг к тому, чтобы изменить ее в перспективе?
— Нет, на мой взгляд, это не сильно повлияет на положение дел. Не оправдает тех надежд, которые на закон сегодня возлагают. Потому что в нашей культуре отношение к насилию очень лояльное. И у женщин, увы, тоже.
Здесь надо перепрошивать настройки — мировоззрение, видение того, кто такая женщина. Помогать женщинам развиваться личностно, а не нырять с головой в замужество и материнство. Причем на федеральном уровне.
Я много об этом думаю и сейчас на пороге регистрации общественного женского движения — скоро оно запустится. Хочу заняться проблемой домашнего насилия так же плотно, как и темой карьеры, самореализации.
— Вы верите, что это возможно?
— Я оптимистично настроена, потому что вижу, какие ролевые модели транслируют крупные блогеры, на которых вся страна подписана, не только Москва и Санкт-Петербург. Та же Саша Митрошина, например.
Смотрите, у «Инстаграма» в России более пятидесяти девяти миллионов пользователей, в «Тиктоке» — более двадцати миллионов. Нормальное покрытие! Мы показываем аудитории, как развиваемся, как самостоятельно зарабатываем на жизнь мечты — и пропагандируем это. Я верю, что так мы сможем привить верные ценности нашим подписчицам, а они, в свою очередь, станут примером для других женщин.
— И тем не менее вы сами вписали в планы на год замужество и материнство. Это ключевые условия для счастья?
— Отнюдь не для всех. Да, я попала в классические ценности — но уже абсолютно осознанно. Однако семью моей мечты трудно назвать традиционной. Я не рассматриваю мужчину как функцию. Как человека, который будет меня обеспечивать, пока я сижу дома. Наоборот — я своему мужчине предложила остаться с ребенком, пока я буду зарабатывать. Да я, в общем-то, и предложение ему сама сделала, и многие мужские функции на себя забираю — мне это нравится.
— Если вы станете мамой дочери, какие принципы вы захотите до нее донести?
— Я бы донесла до дочери, что нужно доверять себе. Что гендер ни на что не влияет и она может проявляться в социуме так, как хочет, так, как чувствует. Я постаралась бы объяснить ей ценность саморазвития, созидания, прогрессивности и постоянного движения вперед.
— Звучит вдохновляюще. А кто вдохновляет вас?
— Я просто фанатею сейчас от Екатерины Шульман, она мне безумно нравится своими взрослыми адекватными рассуждениями по любому вопросу. Без ханжества, без иллюзий, без стереотипов, с огромным уважением и верой в людей. Невероятная молодец.
— Тогда этот вопрос точно важен и для вас: как работать в теме закона и права, когда эти понятия в стране девальвированы?
— Да, я всё время об этом думаю. И вот к чему пришла: нужно идти туда, где законы принимают. Если ты останешься в той же точке, материя, с которой ты имеешь дело, рассыпется у тебя под ногами — и ты упадешь. Тебе нужно идти в эпицентр.
— В политику?
— В политику. И это входит в мои ближайшие планы.
Фото предоставлены Дарьей Гоголевой